1. Понятие семьи и брака
Семья является одним из наиболее древних социальных институтов. Она возникла намного раньше религии и государства. Трудно найти другую социальную группу, в которой удовлетворялось бы столько разнообразных человеческих и общественных потребностей. Именно в семье разворачиваются основные процессы человеческой жизни, именно семья накладывает огромный отпечаток на все развитие человека.
Семья – неотъемлемая часть общества, и невозможно уменьшить ее значение. Ни одна страна, ни одно общество не обходились без семьи. Будущее общество невозможно без семьи. Для каждого из нас семья – это начало начал. Понятие счастья и благополучия большинство людей связывают с семьей. Счастлив тот, кто имеет свой дом и свою семью.
Существует множество определений семьи, выделяющих в качестве семьеобразующих отношений различные стороны семейной жизнеятельности, начиная от простейших и крайне расширенных (например, семья- это группа людей, любящих друг друга, или же группа лиц, имеющих общих предков, либо проживающих вместе) и кончая обширными перечнями признаков семьи.
Наиболее правильное и полное определение семьи дает социология. Семья рассматривается как основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью.
Маркс и Энгельс определяют семью как отношение между мужем и женой, родителями и детьми.
Современная социология занимается изучением семьи в следующих направлениях:
1. История развития семьи, ее происхождение и функционирование в различных обществах.
2. Проблемы современной семьи, такие как: внутресемейные отношения, структура и функция семьи, распределение ролей в семье, взаимодействие семьи и общества и т.Д.
Первоначальную основу семейных отношений составляет брак, являясь ядром семьи. Сама этимология слова «брак» восходит к глаголу «брать». Что же такое брак?
Брак – это исторически меняющаяся социальная форма отношений между мужчиной и женщиной, посредством которой общество упорядочивает и санкционирует их половую жизнь и устанавливает их супружеские и родственные права и обязанности.
Брачные отношения регулируются не только юридическими законами, но и моралью, обычаями и традициями. К юридически закрепленным нормам относятся, например, вопросы владения имуществом, связанные с расторжением брака. Нормы ухаживания, выбора брачного и добрачного поведения, распределения власти и обязанностей между супругами и т.д. относятся к обычаям и традициям.
Брак разделяют на: гражданский и церковный. Существует и другая форма брака – сожительство, при котором супружеские отношения не оформляются в установленном порядке.
2. Когда появилась семья и какие ступени в своем развитии она прошла?
Семья как одна из наиболее давних форм общности людей, первая социальная ячейка возникла еще до появления классов, государств и прошла, постоянно видоизменяясь, через все формации. Семья должна развиваться по мере того, как развивается общество, и должна изменяться по мере того, как изменяется общество, точно так же, как это было в прошлом. Она представляет собой продукт общей системы.
Начиная с 19-го века, появляются капитальные исследования, посвященные браку и семье, их историческим формам. Крупнейшим исследователем в этой области был Льюис Морган (1818- 1881гг.), крупный американский юрист и этнолог, изучавший формы семейных отношений в их историческом развитии на примере быта индейского союза племен ирокезов. Работы Льюиса Моргана «Лига ирокезов», «Система родства и свойства человеческой семьи», «Древнее общество» положили начало глубокому изучению древности вообще и истории развития семейно-брачных отношений, в частности. По мнению Л.Моргана, семейно- брачные отношения прошли сложный путь развития через групповые браки к моногамии.
Л.Морган разработал методы и формы изучения брака и семьи. Его работы широко использовал идеолог марксизма, уделивший особое внимание проблеме изучения брака и семьи,- Ф.Энгельс. Один из его главных трудов — «Происхождение семьи, частной собственности и государства», опубликованный в 1884 году.
Семья в своем развитии прошла следующие стадии: промискуитет, кровно-родственная семья, пуналуальная семья, синдиасмическая, или парная и моногамная.
Первой стадией развития семьи был промискуитет, т.е. период неупорядоченных и неограниченных никакими запретами половых отношений.
Для второй стадии развития семьи было характерно постепенное исключение из круга брачных партнеров родителей и детей. Появляется новый тип семьи – кровно-родственная семья, основанная на групповом браке. В этой семье мужчины живут в многоженстве, а женщины одновременно в многомужестве, почему и дети и тех и других считаются общими детьми их всех.
Дальнейшее развитие семьи шло в сторону сужения брачного круга и установления дальнейших ограничений. Постепенно из круга половых отношений исключаются братья и сестры и возникает следующая форма семьи, тоже основанная на групповом браке – пуналуальная семья. В такой семье группа сестер (родных, двоюродных, троюродных и т.д.) были общими женами своих общих мужей (но не своих братьев) и, наоборот, группа братьев имела в общем браке группу женщин (только не своих сестер).
При таких групповых брачных связях неизвестно, кто является отцом ребенка. Поэтому имеет значение лишь материнство, происхождение ведется по материнской линии.
Эпизодическое сожительство отдельными парами, имевшее место в рамках группового брака, с развитием матриархата привело к возникновению парного брака, объединявшего уже только одну супружескую пару. Супруги продолжали жить каждый в своей родовой группе (дислокальное поселение). Позднее муж стал переходить на жительство в род жены (матрилокальное поселение), но их личное имущество оставалось раздельным, а дети принадлежали только матери и ее роду. Особенностью как группового, так и парного браков было равенство супругов в браке.
Парная семья – это слабый, неустойчивый брачный союз одного мужчины с одной женщиной, свободно расторгаемый по желанию одной из сторон.
Семья, основанная на групповом браке, и парная семья существуют в эпоху матриархата, т.е. периода, когда родство и наследование определялось по материнской линии и женщина играла решающую роль в первобытном хозяйстве, была главным добытчиком средств к существованию, а, следовательно, естественной главой рода.
Однако по мере дальнейшего развития общества (возникновения скотоводства, плужного земледелия) решающей производительной силой общества становится мужчина, а домашнее хозяйство, которым занимается женщина, утрачивает свое былое решающее значение .В этот период начинается переход от матриархата к патриархату и появление патриархальной, а затем и моногамной семьи, призванной прочно соединить супругов между собой и с их потомством и тем самым обеспечить целостность семьи. С развитием производства и появлением возможности накоплений главной целью брачного союза стало увеличение богатства и обеспечение условий его наследования. Поскольку самым важным из них являлась бесспорность происхождения наследника от определенного отца, жена перешла на жительство в семью мужа (патрилокальное поселение) и вместе с детьми была отдана под безусловную власть мужа. Перед мужчинами же открылись новые возможности многоженства. С наибольшей полнотой это проявилось в странах мусульманского востока, где многоженство стало законной формой брака. В Европе развитие данной тенденции остановилось на патриархальной семье, которую ученые определяют как промежуточную форму между многоженством и моногамией. Она включала в себя как родственников, потомков одного отца с их женами и детьми, так и домашних рабов.
Для современного общества характерно появление нуклеарной семьи, которая включает лишь супругов и их детей.
§ 2. Комплексные системы родства в современных обществах: брачные союзы и запрет инцеста
§ 3. Природа и отношения родства: антропологический взгляд на нетрадиционные способы зачатия § 2. Комплексные системы родства в современных обществах: брачные союзы и запрет инцеста
Смысл комплексности. Если нуклеарную семью можно рассматривать как ступень на воображаемой шкале семейных отношений, то эти последние представляют собой обширный ансамбль, принадлежащий к антропологическим категориям; комплексные системы родственных отношений, базирующиеся на универсальном обмене, при котором потенциальный супруг не определен заранее и в котором отсутствует строгая схема заключения любого брачного союза. Как мы уже видели, универсальный обмен способствует проявлению в полной мере социальных, политических и экономических различий, так как он в принципе позволяет индивидуумам перемещаться в любом пространстве, в то время как ограниченный обмен распространяется только между определен-
Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 253
ными группами по цепи поколений. Вот почему современное позитивное право освящает комплексные системы с их всеобщим обменом: с юридической точки зрения, вне круга родственников, подпадающих под определение близких, индивид пользуется полной свободой выбора супруга. Этот принцип позитивного права полностью соответствует мифу индивидуализма, присущему современному либеральному государству, который гласит, что индивид должен обладать неограниченной свободой. Но это соответствие не надо смешивать с идентификацией, так как в традиционных обществах также встречаются, хотя и значительно реже, комплексные системы с универсальным обменом. Речь идет, таким образом, о типе системы родственных отношений, используемом современным либеральным государством и правом, который, однако, создан не ими.
Однако свобода выбора, освященная правом, лишь кажущаяся: на самом деле, сделав выбор в пользу комплексных систем универсального обмена, общество расплачивается за это социальным разделением, поскольку наши брачные отношения регулируются квазиимперативным принципом социально-экономической гомогамии (однородности).
Социально-экономическая гомогамия. Семья является основным инструментом социального воспроизводства, которое конкретно реализуется с момента заключения брака. Стрелы Купидона, как правило, отлетают недалеко: иными словами, в большинстве случаев супруги происходят из одной и той же среды: этот феномен и получил название социально-экономической гомогамии 141 .
Согласно данным опроса 1969 г. (в качестве объекта использовались семьи, сложившиеся после 1960 г.), было установлено, что 65% сыновей земледельцев выбрали в супруги дочерей земледельцев же, и только 2% – дочерей высших служащих, хозяев или представителей свободных профессий; 54% сыновей рабочих женились на дочерях рабочих, и только 1% – на девушках, происходивших из более высоких слоев общества. Более позднее анкетирование (результаты опубликованы в 1987 г.) 142 подтвердило существование феномена: в браке соединяются, как правило, люди, имеющие общее социальное и географическое происхождение. Это хорошо известно брачным агентствам, так как они основываются именно на таких совпадениях, вводя кандидатуры потенциальных супругов в свой банк данных.
Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 254
Таким образом, наличие феномена налицо, остается лишь объяснить его. Первое наблюдение показывает, что позитивное право игнорирует гомогамию, так как оно ставит индивидуума на первое место по отношению к группе, а республиканский девиз ассоциирует свободу с равенством и братством. Тем самым создается основа для мифа. Второе замечание: обмен является не более чем фикцией, так как, и отдавая, и получая, в большинстве случаев группы не выходят за пределы своего круга. Третье соображение: с антропологической точки зрения, в процессе заключения брачных союзов на смену семейным, родственным группам пришли группы социальные.
Здесь у некоторых антропологов возникают вопросы. Ф. Эритье предполагает, что социальная гомогамия сочетается с такими отношениями в родственных структурах, которые могут быть определены следующим образом: «Не надо исключать того, что анализ процесса выбора, осуществляемого в действительности достаточно обширными группами людей, может выявить существование критериев, находящихся вне подразумеваемой системы родственных отношений и иерархической классификации различных типов родства» 143 . Ф. Зонабенд формулирует положение, созвучное мыслям Ф. Эритье: «Этнологи показали, что в так называемых архаических обществах умели скрывать социальные или политические маневры под маской родственных отношений; отсюда можно задаться вопросом: не стремится ли наше современное общество скрыть под маской политики или экономики генеалогические мотивы?» 144
Подобные гипотезы интересны, но ждут пока своего подтверждения.
Наконец, следует отметить, что приверженность к гомогамии, демонстрируемая современным обществом, усиливает аргументацию Леви-Строса, направленную против «естественных» оправданий кровосмешения: когда индивиды приобретают право избирать супруга свободно, выбор осуществляется в пользу подобного, а не отличающегося. Этому выбору позитивное право противопоставляет компромисс: разрешается выбирать супруга из своей среды, но не очень близкого родственника.
Постоянство угрозы инцеста и запрета на него. Среди народов мира запрет на браки между более или менее близкими родственниками имеет варианты: частота браков между двоюродными братьями и сестрами колеблется от 0 до 60% от общего числа браков. Принцип кровосмешения осуждается сегодня всеми фран-
Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 255
цузами, хотя отношение к нему у многих зависит от степени родства потенциальных супругов. Чем слабее это родство, тем меньше отрицательное отношение к такого рода бракам.
Анкетирование 1986 г. 145 показало, что интимные связи между родителями и детьми (даже по взаимному согласию) осуждают 80% опрошенных; 68% опрошенных отвергают возможность кровосмешения между братьями и сестрами, и только 28% – между двоюродными братьями и сестрами. Степень отрицательного отношения к инцесту увеличивается в зависимости от возраста опрошенных: люди до 25 лет, как правило, считают его нарушением «нежелательным, но же слишком тяжким», может быть, потому, что молодые люди воспитаны в меньшем уважении к принципу иерархии, чем предшествующие поколения.
Наше общество придает значение главным образом факту «порождения» в биологическом смысле этого слова. Отсюда и неодинаковая оценка кровосмешения между родственниками по нисходящей и по боковой линиям. Более значимыми представляются отношения между родственниками в первом случае, так как они связаны с понятием «порождение», а во втором случае – нет. Нельзя одновременно порождать потомство и вступать с ним в брачные отношения: это означало бы абсолютное отрицание закона обмена, нарушение самым грубым образом запрета на кровосмешение. По мере того как уменьшается степень родства по боковой линии, с этим родством перестает связываться понятие порождения, и табу на инцест перестает действовать.
Трудно оценить реальную частоту фактов инцеста в сегодняшней Франции, принимая во внимание то чувство стыда, которое испытывают, как правило, совершающие кровосмешение. Официальные источники, в 1977 г. отметившие 6 таких фактов, не дают правдоподобной картины. В целом кровосмешение порождает стыд, так как считается «противоречащим природе».
В языческом обществе Древнего Рима биологическому фактору не придавалось такого значения: необходимость запрета на кровосмешение диктовалась законом обмена 146 . В более близкое к нам время необходимость запрета на кровосмешение основывалась на реальности такого соблазна для членов одной семьи. Однако, если «промежуточное» право (имеется в виду совокупность юридических реформ в период от Революции до Гражданского кодекса 1804 г.) смягчило этот запрет, сузив круг ограничений для заключения брака по сравнению с прежними, первые кодексы упомина-
Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 256
ют о нем лишь в самой лаконичной форме: ни Гражданский кодекс 1804 г., ни Уголовный кодекс 1810 г. не определяют его. Доктрина впервые обращается к определению этого запрета в 1899 г. в «Трактате по гражданскому праву» Планьола. И тем не менее, хотя о самом понятии инцеста ничего не говорится, но, судя по оценке его последствий, отрицательное отношение к нему наполеоновских законодателей не оставляет ни малейшего сомнения. Статья 331 Гражданского кодекса лишала прав детей, рожденных от кровосмесительных браков, а также незаконнорожденных, так как последующий брак их родителей признавался невозможным; ст. 335 запрещала добровольное признание таких детей их родителями; ст. 342 возбраняла любые попытки установления при этом материнства или отцовства. Только ст. 762 признавала за такими детьми право на получение алиментов, в том случае, если их родители умерли. Эта возможность была весьма спорной, так как такие дети не имели права пытаться установить свое происхождение. Во всяком случае, на практике такие факты не встречались 147 .
Со времени Гражданского кодекса 1804 г. до наших дней эволюция в этой области отмечена двумя особенностями: ограничение запрета в гражданском праве (он касается, в первую очередь, родителей и детей, так как для законодателя родительский авторитет и половые отношения исключают друг друга) и более сильная репрессия в уголовном праве. Но в целом этот вопрос по-прежнему остается в тени. Уголовный кодекс рассматривает инцест только как отягчающее обстоятельство при изнасиловании (ст. 331), а Гражданский кодекс, не определяя его, перечисляет тех родственников, брак между которыми невозможен (ст. 161–164). В отношении таких родственников запрет носит безоговорочный характер по прямой линии и выборочный (частичный) по боковой. Надо также отметить, что подобный запрет распространяется также на браки между усыновителями и усыновленными, и это наглядно доказывает, что не одни только мотивы евгеники являются основанием запрета на инцест.
Итак, постоянное существование запрета на инцест в нашем обществе ставит два вопроса. Первый касается того лаконизма, который присущ праву в этом отношении, заставляющего думать, что запрет этот был изобретен именно правом. В то же время мы знаем, что корни этого запрета лежат в культуре. Игнорирование этого факта законодателем объясняется, без сомнения, тем, что на своем уровне он может решить проблему простым перечислением степеней родства: так или иначе, но каждый индивид уверен, что знает, почему он не может вступить в брак с близким родственником, а от права требуется только обозначить границы этого
Рулан Н. Юридическая антропология. – М.: Издательство НОРМА, 2000. С. 257
родства. С другой стороны, на более глубоком уровне, государство, устами которого гласит кодекс, должно хранить в этом вопросе молчание: ибо законодательствовать в отношении запрета на кровосмешение, значило бы придавать значение закону обмена и как следствие – тем родственным группам, наличие которых связано для государства с потенциальной опасностью.
Но почему этот запрет продолжает существовать в наше время, тогда как в целом в современном обществе эти группы, кажется, играют гораздо менее значительную роль, чем в традиционных обществах? Мы хорошо знаем, что у нас – по крайней мере, мы так считаем – любой брачный союз основывается не только на соображениях генеалогического порядка, а руководствуется и иными критериями, прежде всего экономическими, политическими и социальными. Ответ на поставленный вопрос будет тем более полон, чем менее конкретен, если предположить, что запрет на инцест основан не только на генетической опасности последнего. Согласно Ф. Эритье и Ф. Зонабенду, запрет на инцест остается актуальным, так как даже в нашем современном обществе существуют определенные правила в создании брачных союзов. Леви-Строс не исключает, что в один прекрасный день этот запрет исчезнет, но не ранее чем появятся иные способы обеспечить прочность социальных связей 148 . Наконец, в нашем понимании, устойчивость запрета на инцест может быть истолкована как некий противовес. В самом деле, утвердившаяся тенденция к социальной гомогамии скрыто отрицает правило обмена. Устойчивость запрета на инцест противостоит в данном случае кажущемуся отрицанию социальных групп, служит своего рода призывом к действию закона обмена.
Как бы то ни было, устойчивое наличие запрета на инцест доказывает, что семья всегда балансирует между данными природы и социальными императивами. Традиционные общества придают особое значение последним, тогда как в нашем обществе семью, скорее, относят к первым. По крайней мере, это демонстрируют наши современные концепции, касающиеся понятия преемственности.
3. Проблемы брака и семьи в современном российском обществе.
Нынешний социально-политический и экономический кризис находит отражение в трансформациях, которые претерпевает семья, испытывающая несоответствие между возросшими требованиями людей к новому качеству их семейной жизни и общественными реалиями. Рассмотрим основные социальные проблемы современной российской семьи.
Материальное положение большинства семей не позволяет обеспечивать высокое качество жизни: заработная плата, жилищные условия, доступность домашней техники и пр. Развитие частного сектора породило острую проблему гарантии прав работающим женщинам по беременности и родам.
Государственная политика помощи семье не является сбалансированной: незначительный размер социальных пособий на детей, сужение сети детских учреждений, дороговизна их услуг, не всегда соответствующая качеству работы, состояние службы охраны материнства и детства, особенно на селе. Даже осознавая первоочередность решения данных проблем, общество объективно не в состоянии это сделать.
Низкая культура межличностных отношений превратила современную семью в своеобразный полигон для всех видов насилия – от физического до экономического, от сексуального до морально-психологического, когда убить можно и не «распуская рук». Российская статистика преступлений весьма несовершенна, но и на основании ее можно утверждать, что российская семья конца ХХ – начала ХХI вв. – самая агрессивная в истории России. Дети, престарелые родители, инвалиды, женщины, не способные защитить себя, составляют ежегодно более одной трети всех убитых на почве конфликтов в семейных отношениях. Только согласно официальным данным, каждый четвертый мужчина в семье избивает жену. В то же время возросло число самосудов – расправ женщин и стариков с семейными тиранами. Семья, как ни печально, стала очагом безнадзорности, распространения наркомании и пьянства, проституции и сексуальных извращений. Главная социальная причина роста насилия в российской семье – бедность и нищета. Россия значительно отстает от развитых стран по разнообразию сил, задействованных для ослабления семейных конфликтов. У нас так и нет закона о насилии в семье, который Государственная Дума отклонила, т.к. реализация такого закона потребовала бы дополнительных затрат. Различных служб, центров, клиник для разрешения семейных конфликтов мало – все, как всегда, упирается в финансы.
Проблема абортов стала не только медицинской, но и социальной. По числу абортов Россия занимает первое место в мире: на каждого родившегося ребенка приходится три аборта (больше, чем в странах с миллиардным населением). Низкая общая и сексуальная культура общества сформировала «наплевательское» отношение к здоровью женщин.
Обострилась проблема устойчивости семейно-брачных отношений. Развод – это способ прекращения брака при жизни супругов. Свобода развода налагает на супругов величайшую ответственность за судьбу семьи. Еще Монтескье заметил, что ничто так не содействует взаимной привязанности, как возможность развода: мужчина и женщина легко переносят тяготы семейной жизни, ибо знают, что могут покончить с ними. Право развода на то и дается, чтобы им не пользоваться. А если и пользоваться, то только в самом крайнем случае, когда исчерпаны все и всякие возможности сохранить семью.
Роль развода оценивается аналитиками неоднозначно. Нередко его интерпретируют как трагедию, свидетельство дезорганизации семьи, обращая внимание исключительно на негативные последствия, особенно для детей. Другая группа исследователей рассматривает развод как важный компонент современной семейной системы, который способствует предотвращению перманентного конфликта в обстоятельствах совместного проживания двух взрослых людей. Баланс факторов, провоцирующих рост числа разводов, и, наоборот, противодействующих ему, подсчитать непросто. Но в мировой практике проявляется одна очень сильная корреляция: между модернизацией матримониального поведения и частотой официальных разводов. Самый большой рост разводов наблюдается как раз там, где уже явно проявилась современная матримониальная модель – в Швеции, Дании, Голландии. В этих странах устанавливаются эгалитарные отношения между полами, демонстрируется высокая эффективность контроля рождаемости, регистрируется широкое распространение ювенильного (неполовозрелого) сожительства. Синтетический индекс разводов достиг здесь 45 на 100 браков. Напротив, в странах, где сохраняются традиционные представления о семье (Ирландия, Италия, Греция), синтетический индекс невысок – 10 на 100 браков, несмотря на то, что законодательство о разводе стало либеральным.
Предпосылками для поддержания высокого уровня разводимости являются:
свобода расторжения брака, зафиксированная в правовых нормах;
относительная экономическая независимость женщин;
существование брачного рынка и возможностей создать другую семью;
увеличение продолжительности брака, которая за сто лет в среднем удвоилась. Пара, вступившая в брак в 1870 г., жила вместе в среднем 23,4 года, в 1900 г. – 28,2, в 1930 г. – 36, в 1970 г. и до настоящего времени – уже 42 – 43 гг., если брак не распался раньше. 31 Столь продолжительный брак увеличил вероятность возникновения более частых и качественно иных конфликтов;
сокращение браков, заключенных по религиозному обряду;
рост урбанизации, региональной мобильности
перемены в роли женщин;
дальнейшая «индивидуализация» жизненной концепции.
Развод стал массовым явлением в мире и в России, которая по этому показателю занимает второе место в мире, после США: распадается каждая третья, в крупных городах – более половины семей. Некоторые ученые считают эти цифры завышенными, а методику подсчета числа распавшихся пар некорректной, т.к. учитывается количество заключенных браков в год и количество разводов, но сопоставляются цифры за разные годы. Если исходить из более корректных посылок, то ситуация выглядит менее драматичной: каждая четвертая супружеская пара имеет шансы дожить до серебряной свадьбы.
Подводя итоги наших рассуждений, акцентируем главную мысль: развитие брака и семьи имеет социальный характер. Развитие общества от доиндустриального общества к индустриальному и постиндустриальному трансформировало социальные институты брака и семьи. Обобщим отличительные черты традиционных и современных моделей семьи:
Для «традиционализма», фамилизма характерен родственно-семейный принцип организации жизни, перевес ценности родства над выгодами и экономической эффективностью, тогда как в современной семье родство отделяется от социально-экономической деятельности, уступая первенство экономическим целям индивида.
Аграрное общество имеет своей основной экономической единицей семейное домохозяйство, где все взрослые работают дома, и не за плату, а на себя. Современная модель семьи связана с разделением дома и работы, происходит переход от семейного производства к семейно-бытовому самообслуживанию, семейное производство не исчезает совсем, но перестает быть главным, ведущим элементом экономики. В урбанизированных регионах распространяется потребительский тип семьи, где общесемейная деятельность, помимо гигиенических и физиологических процессов, дополняется потреблением услуг внесемейных учреждений за счет зарплаты (прачечные, химчистка и др.).
В традиционной семье сыновья наследуют социальный статус и профессиональную специализацию отца, на стадии индустриализации осуществляется внесемейная мобильность детей.
Система «семьецентризма» уступает место системе «эгоцентризма». Система ценностей фамилизма, в иерархии которой на первых местах долг, семейная ответственность, ценность детей как вклада в благополучную старость родителей, доминирование авторитета родителей и родственников, по мере «модернизации» становится менее устойчивой и престижной, уступая место ценностям индивидуализма, независимости, личных достижений.
Происходит переход от расширенной семейно-родственной системы, состоящей из 3-х поколений, с доминированием старших, к децентрализованным нуклеарным семьям, в которых брачные узы, супружество становятся выше родовых – родительских, причем в самом супружестве интересы пары подчинены интересам индивида.
Переход от развода по инициативе мужа (прежде всего в связи с бездетностью брака) к разводу, вызванному межличностной несовместимостью супругов.
Переход от «закрытой» к «открытой» системе» выбора супруга: личный выбор партнера, независимо от предписаний родства и традиций обмена приданым и выкупа невесты (хотя и с сохранением имущественных интересов, закрепляемых брачным контрактом).
Переход от культуры многодетности с жестким табу на применение контрацепции к индивидуальному вмешательству в репродуктивный период (предупреждение и прерывание беременности). Устраняется необходимость в удлинении репродуктивного периода жизни: исчезает ранняя и сплошная брачность, репродуктивная активность на протяжении всей жизни, традиции пожизненного брака.
Интегральным выражением всех перечисленных семейных изменений является переход от стабильной системы многодетности семьи на протяжении всей письменной истории к эре исчезновения многодетности (вплоть до массовой однодетности). В настоящее время нет никаких биологических и стихийных социальных «защитных механизмов», останавливающих эти тенденции на каком-то безопасном для общества уровне.
В результате трансформации брачно-семейных отношений основным типом стала конъюгальная, т.е. супружеская семья, изменения в структуре которой фиксируются данными статистики и социологических исследований:
массовая нуклеаризация семьи, увеличение доли престарелых одиночек, получающих уход вне семей их взрослых детей;
снижение брачности и увеличение числа нерегистрируемых сожительств и удельного веса незаконнорожденных детей в этих сожительствах, увеличение доли матерей-одиночек (материнство вне брака); рост доли «осколочных» семей с одним родителем и детьми;
распространение повторных браков мужчин и в меньшей степени женщин и соответственно семей, где один из родителей не является кровным и воспитывает «чужого» ребенка;
увеличение доли семей смешанного типа, где есть дети от повторного брака и от первых браков каждого из супругов;
массовая малодетность и однодетность семьи без каких-либо помех в реализации потребности в детях.
Происходящие изменения оцениваются учеными в понятиях «дезорганизация», «крах» и «кризис семьи», которые связаны с различием в степени невыполнения основных функций, рассматриваются как различные формы неблагополучия в общественном устройстве жизни. Если под дезорганизацией понимать прекращение деторождения, неспособность родителей содержать детей, а также выращивание правонарушителей и преступников, то тогда следует говорить о полном крахе семьи, как социального института. Кризис семьи состоит в том, что в ее функциях возникают дисфункции, сбои. Ценностный конфликт общества и личности по поводу рождения и социализации детей (семьецентризм – эгоцентризм) также называют кризисом семьи.
Справедливости ради следует сказать, что не все ученые являются пессимистами. Есть точка зрения, что вне – или антисемейные формы жизни людей следует поощрять и приветствовать, так как «рассасывание» семьи, построенной на закрепощении женщин и детей – это благо для общества. Считают, что термин « семья» не применим в сложившейся ситуации. Например, при переписи населения в статистике уже используется понятие «домохозяйство». Другая часть оптимистов вообще считает, что кризис семьи есть, но он является не показателем гибели, отмирания семьи, а процессом становления нового типа семьи.
Все точки зрения имеют право на существование, но они все-таки не объясняют проблему до конца. Очевидно это связано со сложной системой отношений между человеком и обществом. Человек в семейной сфере стремится к тому, что ему хочется, а не к тому, что является общественно полезным или что не имеет отрицательных последствий глобального характера.
Вопросы для самоконтроля.
Почему усилился интерес к проблемам брака и семьи?
Брак и семья – это одно и то же?
Как изменились функция семьи, чем современная семья отличается от традиционной?
Как Вы относитесь к идее гибели семьи? Обоснуйте свою точку зрения.
Антонов А.И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов): Учебное пособие для вузов. М.,1998.
Антонов А.И., Медков В.М. Социология семьи. М., 1997.
Антонов А.И., Сорокин С.А. Судьба семьи в России ХХI в. М., 2000.
Бодрова В.В. Репродуктивное поведение как фактор депопуляции в России//Социс.2002, № 6.
Гаспарян Ю.А. Семья на пороге ХХI в. (социологические проблемы). С-Петербург, 1999.
Голод С.И. Семья и брак: историко-социологический анализ. С-Петербург, 1998.
Карцева Л.В. Модель семьи в условиях трансформации российского общества//Социс. 2003. № 7.
Рейнхард Зидер. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец 18 – 20 вв). М.,1997.
